Отлучение Льва Толстого - Петров Г.И.
Скачать (прямая ссылка):
– Еретик он и богоненавистник! И куда смотрят! Рази так нужно? В пушку бы его зарядил – и бах! Лети к нехристям, за границу, графишка куцый!..
И проповедь имеет успех. Из соседнего села Шалыгина приходил к игумену крестьянин-мясник и просил благословения на великий подвиг:
– Пойду я к старику тому, разрушителю браков, — рассказывал крестьянин свой план, – как будто за советом, а там выхвачу нож из-за голенища, и – кончено!..
– Ревность твоя угодна богу, – ответил игумен, – а благословения не дам, потому, все-таки, придется ответствовать...
Реакционная печать, угодливо стремясь внести и свою «посильную лепту» в организованную правительством и церковью травлю великого писателя, взывала к властям от имени так называемых «истинно русских» людей с требованием предать Толстого суду. Эта кампания в печати продолжалась до самой его смерти. Так, в феврале 1910 года в одной из черносотенных газет была напечатана статья, которая заканчивалась таким недвусмысленным предложением: «Следовало бы правительству, наконец, подумать об этом, добраться до Ясной Поляны и разорить
это вражье гнездо клевретов антихриста, пока сам народ русский не посягнул на это»* (*«Ивановский листок», 4 февраля 1910 года).
Ко всем многочисленным угрозам Толстой относился спокойно. Н. Н. Гусев так рассказывает об одном эпизоде, случившемся в 1907 году:
«Недавно была угрожающая телеграмма из Подольска: «Ждите. Гончаров». Это уже вторая от того же незнакомого человека; первая была: «Ждите гостя. Гончаров».
Софья Андреевна беспокоится, а Л. Н. относится к этой угрозе совершенно равнодушно».
Несколькими годами раньше Толстой записал в дневнике по такому же поводу: «Получены угрожающие убийством письма. Жалко, что есть ненавидящие меня люди, но мало интересует и совсем не беспокоит».
Однако Толстой, конечно, понимал, что за обещаниями расправы с ним, за письмами с угрозами его жизни, которые он все время получал, стояли вполне реальные силы реакции.
Вся передовая Россия, все прогрессивное человечество отметило восьмидесятилетие со дня рождения Л. Н. Толстого в 1908 году. Бесчисленное множество приветственных писем и телеграмм шло юбиляру в Ясную Поляну из всех уголков страны, со всех концов земного шара. Реакционная пресса «по-своему» ознаменовала эту дату, осыпая Толстого безудержной бранью, призывая заодно к расправе с «инородцами» и «всеми врагами престола». Великого писателя поносили за призывы к ликвидации частной собственности, за «полный развал государства» и «разрушение веры во всемогущего бога». Готовясь к юбилею, департамент полиции 18 марта 1908 года разослал губернаторам, градоначальникам, начальникам жандармских управлений и охранных отделений циркуляр о наблюдении за тем, чтобы чествование Толстого «не сопровождалось нарушением существующих законов и распоряжений правительственной власти». Аналогичные указания были даны Столыпиным всем губернаторам. Все пришло в движение.
Цензура набросилась на печать, не пропуская никакого «восхваления врага православной церкви и существующего в империи государственного строя», во многих городах была приведена в полную готовность полиция.
На юбилей «откликнулся» известный черносотенец и мракобес Иоанн Кронштадтский, сочинивший молитву о скорейшей смерти юбиляра: «Господи, умиротвори Россию ради церкви Твоей, ради нищих людей Твоих, прекрати мятеж и революцию, возьми с земли хулителя Твоего, злейшего и нераскаянного Льва Толстого и всех его горячих последователей...» * (*Газета «Новости дня». Москва, 14 июля 1908 г ).
Апофеозом всей этой кампании явилось опубликование 24 августа в саратовском «Братском листке» «архипастырского обращения» епископа Гермогена «по поводу нравственно беззаконной затеи некоторой части общества... торжествовать юбилейный день анафематствованного безбожника и анархиста-революционера Льва Толстого». Перепечатанное всеми черносотенными газетами «обращение» было наполнено отъявленной руганью, демагогией, вроде того, что Толстой является «убийцей юношества», и прочими выдумками расходившегося архипастыря.
Этот номер «Братского листка», а также различные черносотенные прокламации, направленные против чествования Толстого, распространялись, понятно, беспрепятственно.
Но, несмотря на полную свободу и поощрение устной и печатной клеветы и поношений, реакционные силы не могли изолировать маститого писателя от его народа. Тысячи писем и телеграмм с приветствиями в связи с восьмидесятилетием, полученные Толстым в те дни, говорят о глубоком уважении и любви к нему:
«...Мы, русские рабочие, гордимся Вами, как национальным сокровищем (из письма рабочих Балтийского завода).
«...Шлем привет... защитнику угнетенных пролетариев, силою великого таланта боровшегося с властью тьмы.» (из письма петербургских рабочих фабрики Мельцер).
«...Земной поклон великому апостолу правды... бессмертному печальнику о трудящихся и обездоленных» (из письма рабочих завода Эльворти).
«...Дай бог, чтобы продлилась жизнь твоя, великий сеятель любви и правды» (из приветствий крестьян).