Москва Пекин Москва Тайбей - Галенович Ю.
ISBN 5-94661-001-5
Скачать (прямая ссылка):
В договоре отмечается, что у сторон, его подписавших, отсутствуют взаимные территориальные претензии. Для того чтобы лучше понять смысл этой формулировки, необходимо принимать во внимание, что китайская сторона никогда не считала, что у нее были или есть территориальные претензии к нам. Она всегда утверждала и утверждает, что в свое время у нее были отторгнуты территории, что она утратила свои территории, что речь идет о территориальном долге других стран, прежде всего нашей страны, Китаю. Причем, с точки зрения китайской стороны, такого рода утверждения - это не территориальные
336
претензии со стороны Китая, а лишь справедливое требование восстановления законных прав Китая, справедливое и рациональное решение оставшихся от истории вопросов. С точки зрения китайской стороны, если и говорить о территориальных претензиях, то это можно относить исключительно к «отторжению» миллионов квадратных километров земель, которые «временно утрачены» Китаем и находятся «несправедливо» в составе нашей страны.
В этой же связи содержащиеся в тексте договора упоминания о «территориальной целостности», в частности, Китая приобретают неоднозначный смысл.
Договором нам запрещается допускать на нашей территории деятельность любых организаций и групп, которые будут сочтены китайской стороной наносящими ущерб суверенитету, безопасности и территориальной целостности Китая. Таким образом, никаким китайским инакомыслящим нельзя действовать на нашей территории. Мало того, любые наши организации, которые могут, например, выступать в защиту прав человеческой личности применительно к китайцам, или поддерживать, например, тибетцев и далай-ламу, тоже могут столкнуться с ситуацией, когда наши органы власти, действуя от имени китайской стороны, будут препятствовать их деятельности. Известно, что в КНР любые выступления, которые руководство КПК-КНР рассматривает как наносящие ему вред, относят к числу преступлений против государства на китайском материке.
В договоре содержится тезис, в соответствии с которым нас обязывают уважать «выбор пути политического, экономического и культурного развития», то есть ныне существующий строй в КНР. Это попытка обязать нас не сочувствовать никаким иным силам в КНР, кроме ныне правящей там КПК. Но ведь вопрос об отношении к тем или иным политическим силам внутри другой страны никак не входит в число вопросов двусторонних межгосударственных отношений.
Вообще говоря, представляется, что вопрос о «выборе пути» - это вопрос исключительно внутренний для каждой страны. Думается, что с точки зрения международного права такого рода вопросы не относятся к числу международных, и, по сути дела, такие формулировки не должны включаться в договоры между государствами. Очевидно, что эта формулировка была включена в текст договора по настоянию нашего партнера.
Вопрос об отношениях между Пекином и Тайбэем - никак не входит в число вопросов, которые относятся к двусторонним отношениям нашей страны и КНР. Если же говорить о ситуации на мировой арене, то и здесь только под давлением Пекина мы вынуждены заявлять о солидарности с одной из сторон в этом споре. Иначе говоря, и в этом вопросе в договор 2001 г. включена формулировка нашего партнера.
В договоре также содержится наше обязательство участвовать в устранении того, что может быть сочтено в Пекине в качестве угрозы его безопасности. Возможно, что об угрозах безопасности лучше было бы говорить применительно к ситуации в мире в целом или в отдельных его регионах, а не выделять тут специально угрозы в адрес сторон, подписавших договор. Кажется, что и с нашей стороны, и особенно с китайской стороны всячески подчеркивался тезис о том, что время союзных отношений между нами безвозвратно ушло.
В тексте договора речь идет и об имуществе китайцев на нашей территории, о пограничном и торгово-экономическом сотрудничестве. При этом говорится о правах и интересах юридических и физических лиц, то есть граждан КНР на нашей территории. Мы обязываемся уважать и фактически защищать их права и интересы. Хорошо, что при этом предусмотрена взаимность такого рода обязательств. Хотелось бы, чтобы этот принцип соблюдался. Пока же применительно к 1990-м гг. у нас только горькие воспоминания, связанные с тем, что наши компетентные организации не выступали перед китайской стороной в качестве защитников интересов наших граждан в КНР. Наш партнер действует здесь весьма активно.
Речь идет и о хозяйственной деятельности на нашей территории. Известно, что в свое время в КНР выдвигался тезис о том, что пока невозможно вернуть утраченные территории,
337
необходимо добиваться согласия нашей стороны на их совместное освоение, эксплуатацию и развитие; возможно, на хозяйственное совместное управление на этих территориях в качестве первого шага в указанном направлении. Думается, что это необходимо учитывать при решении всех соответствующих вопросов.
В договоре речь идет также о живых ресурсах северной части Тихого океана, об их рациональном использовании. Возникает вопрос: при чем тут КНР? Ведь это наши ресурсы. Во всяком случае, хорошо было бы получить подробные и исчерпывающие пояснения наших компетентных организаций и по этому вопросу, и вообще относительно всех положений рассматриваемого договора.